Цена бесчестья - Страница 60

— Между прочим, я извинился, — заметил Дронго, — а вы ещё даже не извинились за вчерашнее нападение. Из-за вашей ошибки нас чуть не убили.

— Я ещё должна извиняться! — возмутилась Вера. — Откуда я знала, что телефоны президента телефонной компании могут прослушиваться? Мы ведь думали, что Борис сумеет защитить свои аппараты от чужих ушей.

— Почему вы вчера не рассказали мне о плане Феоктистова? Я бы попытался узнать обо всем у Каплуновича.

— Разве у меня было время? Они сразу начали стрелять, а потом я ползла по полу, умирая от страха. Вы забыли, как они начали сразу стрелять?

— Считайте, что оправдались. — Он посмотрел на часы. — Я думаю, нам пора узнать, что происходит в Москве. Поедем на автобусе в какой-нибудь соседний городок и оттуда позвоним. Лучше Толедо. Отсюда чуть больше часа, зато вы увидите средневековую столицу Испании и побываете в музее Эль Греко.

— Надеюсь, что мы успеем поговорить по телефону до того, как там появятся эти убийцы, — не удержалась она от сарказма.

Когда они находились уже в такси, направлявшемся в Толедо, Дронго тихо спросил у своей спутницы:

— А почему действительно вы до сих пор не вышли замуж?

— Не встретила такого мужчину, как вы, — недовольно ответила Вера. И затем добавила: — Всегда хочешь иметь идеал. Моя старшая сестра один раз обожглась, а потом нашла Бориса. Я решила не совершать подобной ошибки и долго выбирала. Теперь понимаю, что выбирала слишком долго.

— А Павел Феоктистов?

— Почти идеальный мужчина, — грустно усмехнулась она, — но только почти.

— Почему? Потому что он был женат?

Вы все одинаковые, — вздохнула Вера, — и мыслите одинаково, когда дело касается отношений мужчины с женщиной. Конечно, не поэтому. Но если мужчина, имея жену, может иметь любовницу, то где гарантия, что, женившись на любовнице, он не заведёт другую женщину на стороне? Я не моралистка, честное слово. Но для него семейная жизнь и женщины рядом были не самым важным в его жизни. Карьера и деньги — вот его идеалы, а семья и любовь где-то на десятом месте. Я это сразу поняла. Он ко мне относился очень хорошо, был предупредительным, милым, деликатным. Насколько мог. Но работа была всегда на первом месте.

Она замолчала, словно не решаясь произнести следующие слова. Дронго терпеливо ждал.

— Он ведь меня втянул в это дело, прекрасно понимая, чем я рискую. Но решил, что можно рискнуть. Этот аналитический обзор для бывшего шефа был ему важнее моей жизни. Он, конечно, мне помог, когда я ему позвонила, и сделал все, чтобы я уехала из Москвы. Как вы считаете, можно выходить замуж за такого человека?

— Не знаю, — ответил Дронго, — я вообще предпочитаю не давать советов в подобных случаях.

— Правильно, — кивнула она, — вот поэтому я до сих пор и живу одна.

— А ваш латышский друг? — напомнил Дронго. — Ему, кажется, не так важна его карьера.

Нет. Он несколько прижимист, но в общем ничего. Одна беда — он очень слабый. А мне хотелось бы уважать своего мужа. Пусть он не будет красавцем, как Саша, но он должен быть сильным человеком. Со своим внутренним стержнем. Любая женщина хочет иметь рядом не друга, это абсолютное враньё. Ей нужна скала, которая может её защитить, взять на себя все проблемы, вообще сделать её жизнь беспроблемной. Ей нужен немного отец, немного учитель, немного адвокат и немного психоаналитик, который будет понимающим другом. Вот тогда женщина будет абсолютно счастлива. Одним словом, женщине нужен мужчина, настоящий.

— В таком случае могу вас огорчить, — усмехнулся Дронго, — я никак не подхожу под ваш идеал. У меня ужасный характер, я люблю одиночество и не умею быть деликатным.

— Я заметила, — кивнула она, — поэтому решила не выходить за вас замуж. Вы меня убедили. Вы явно не мой идеал.

Оба улыбнулись друг другу.

— Спасибо, — сказала Вера, — я всегда буду помнить наше необычное путешествие. Такое не забудешь.

Когда они приехали в Толедо, он сразу повёл её в Кафедральный собор, в ризнице которого были выставлены картины Эль Греко, а также Тициана, Ван Дейка и Гойи. Картины они смотрели молча, особенно впечатляли полотна Эль Греко. Вытянутые светлые лица на мрачном тёмном фоне поражали своей одухотворённостью, своим внутренним светом. Через час они вышли из ризницы. Дронго купил карточку для телефона-автомата и подошёл к одному из аппаратов, находившихся недалеко от собора. Сначала он позвонил Эдгару Вейдеманису на его мобильный телефон. Тот сразу ответил.

— Где ты пропадаешь столько дней? — взволнованно спросил Эдгар. — Что у вас случилось?

— Пока живы, — ответил Дронго, — как у вас дела?

— Кружков поправляется, — сообщил Вейдеманис, — но наши телефоны прослушивают.

— Это я знаю.

— Вчера напали на автомобиль Каплуновича. Но ничего с ним не сделали. Пострадали два его телохранителя.

— Что-нибудь ещё?

— Девятнадцатого ожидается выступление экс-премьера. Об этом пишут уже все газеты. Напряжение растёт с каждым днём. Твоей спутнице лучше здесь не появляться.

— Все понятно. Спасибо, Эдгар, за нас не беспокойся. Я думаю, что мы продержимся.

Он положил трубку и посмотрел на Веру.

— Вчера напали на машину мужа вашей сестры, но его охрана сумела отбить нападение. Двое охранников ранены, сам Борис Самуилович не пострадал.

Она рванулась к аппарату, набирая номер Каплуновича.

— Алло, Борис! — крикнула она в трубку, услышав знакомый голос. — Как у вас дела? Я слышала, что на тебя напали?

— Меня чуть не убили из-за твоей идиотской выходки, — услышала она злой голос Каплуновича.