Цена бесчестья - Страница 62

Они нас обманули, — пояснил позвонивший, — обе копии обзора у Феоктистова. Завтра приезжает премьер. И послезавтра он будет выступать.

— Тогда зачем ты нужен? — разозлился Быстрянский. — Я столько платил вам денег. Всегда делал все, что вы хотели. Из кожи лез, чтобы вам угодить. А когда у меня проблема, твои ребята ничего не могут сделать. На кой черт мне такие помощники?

— Угрожаешь? Решил, что можешь меня кинуть?

— Куда я тебя кину? — зло спросил Олег Степанович. — Мы с тобой как братья-близнецы из одной утробы вылезли. Только в последнее время у тебя много проколов, «компаньон».

— Ничего, — ответил Чиновник, — мы своё все равно возьмём. Завтра попытаемся договориться с нашим бывшим премьером. Я думаю, что все будет в порядке.

— Так лучше, — согласился Быстрянский, — нужно было с самого начала с ним договариваться, а не устраивать цирк с его помощниками.

— Мы хотели сделать дешевле, — пояснил Чиновник.

— Дешевле всегда плохо, — резонно заметил Олег Степанович.

— Поэтому я и позвонил. Нужно договариваться. Если обзор опубликуют, у нас будут неприятности. Большие неприятности. И у тебя, и у меня.

— Ты говорил, что все под контролем?

— Не все получилось. Поэтому тебе нужно нам помочь…

— Опять помочь? Сколько?

— Ты не понял. Речь идёт о твоей компании. Если экс-премьер выступит с этим обзором, начнут общую проверку, как ты покупал свои акции. Кто тебе помогал. И тогда ты потеряешь все, что имеешь. Ты меня не хочешь понимать?

— Что я должен делать?

— Позвони Каплуновичу. Отдай ему два или три процента акций. Продай по номиналу. Пусть подавится. Но за этот кусок пусть отдаст нам свою родственницу.

— Три процента?! — закричал Быстрянский, чуть не задохнувшись от гнева. — Ты с ума сошёл?

— Если понадобится, дашь четыре, — безжалостно продолжал Чиновник, — и ещё мы выплатим отступные Феоктистову. Тому самому помощнику.

— Ты хочешь меня разорить? — упавшим голосом спросил Олег Степанович.

— Я хочу тебя спасти и себя тоже. Если сейчас начнём думать о копейках, потеряем все деньги…

— Какие копейки? Ты знаешь, сколько стоит один процент акций? По номиналу и реальная цена? И разницу знаешь?

Сам сказал, что дешевле всегда хуже. Не стоит дёргаться. Сделаешь все, как договорились. И учти, что это наш последний шанс. Нужно убрать последнего свидетеля и договориться с нужными людьми, чтобы забыли об этих материалах. Только так. У нас осталось два дня.

— Ты все провалил, а я должен теперь исправлять твои ошибки своими деньгами?

— Это ты все провалил, — возразил Чиновник, — откуда Репников и Логутина узнали подробности? Как они смогли составить доклад по твоей компании? Кто давал им факты, документы, цифры? Твои кретины, твои беспечные сотрудники! Один твой вице-президент засветился в Куршевиле, когда потратил за неделю полмиллиона долларов. Другой вице-президент полез спонсировать конкурс красоты, а потом забрал с собой сразу двух девочек на курорт в Майами. Продолжать? Это все ваши выкрутасы. Твои и твоих зажравшихся миллионеров. Решили, что вам все дозволено? Вот и получили. Думаешь, наш бывший премьер такой ангел? Конечно, нет. Но выставить нас всех дураками и показать, как вы получали свои миллионы, для него самый лучший козырь. Он на этом такие очки заработает! Борец с олигархами и чиновничьим беспределом. А я твоё дерьмо должен подчищать. Чтобы никто не узнал, откуда у тебя и твоих вице-президентов такие деньги. Как вы залоговые аукционы выигрывали, как за сто тысяч долларов покупали миллионное оборудование. Продолжать?

— Хватит, — прервал его Быстрянский, — надоело. Голова болит. В общем, я все понял. Будем договариваться.

— Вот так лучше. И переведи ещё триста тысяч на тот самый счёт в Германию. У нас в Хаэне двое убитых и тяжело раненный. Я хотя бы их семьям деньги заплачу.

«Все возьмёт себе, — подумал Олег Степанович, — хотя триста тысяч долларов не такие большие деньги».

— Обязательно переведу, — согласился он.

— До свидания. Вечером я ещё раз перезвоню. — Чиновник положил трубку.

Быстрянский тяжело вздохнул. Будь они все прокляты! Он подумал, что три процента — это невозможно много. Сначала он предложит два. Или лучше полтора процента. В конце концов, и это огромные деньги. Которые ему предстоит потерять.

Семнадцатое октября

В Мадрид они вернулись в седьмом часу вечера. Дронго попросил водителя такси остановить машину недалеко от мэрии, где были расположены многочисленные рестораны, в которых любили бывать Хемингуэй и Пикассо. Вера приехала расстроенная. Телефонные разговоры с Борисом Каплуновичем и Павлом Феоктистовым окончательно выбили её из колеи. В ресторане она сидела безучастная, позволив своему спутнику самому заказывать ужин. Дронго попросил принести бутылку вина, но она не притронулась к спиртному.

И ела без особого аппетита. Он понимал её состояние и старался отвлечь от печальных мыслей, рассказывая различные истории, приключавшиеся с ним в разные времена в Испании. Но в этот вечер все его усилия были напрасны.

Из ресторана они вышли через полтора часа. Вера по-прежнему была не в настроении. За столько дней, проведённых вместе, он ни разу не видел её такой задумчивой и мрачной. Даже когда им серьёзно угрожали в Хаэне.

— Если вы будете в таком настроении, я от вас сбегу, — в конце концов пошутил Дронго.

— Не сбежите, — ответила она горько, — вам платят, чтобы вы меня охраняли. И пока платят, вы будете рядом со мной.